Я приехал порыбачить
На Серёгину на дачу,
На подлещика в июле самый клёв.
Рыбу манкою повадил,
На мели садки приладил,
И заснул под ожидаемый улов.
А рыба нынче стала ушлой,
Жадной, хитрой, непослушной,
На крючки её вовек не подсечёшь,
Но к моей ядрёной каше
На обойном клее нашем
Так пристанет, что зубилом не собьёшь.
А речка вдаль бежит, тихо плещется,
Мне осётр стопудовый мерещится.
Пригревало, припекало,
Я очнулся, как попало,
В сапоге жужжала сонная пчела.
Поплавок ушёл под воду,
Леску в сторону поводит -
Видать, наживка, как всегда не подвела.
Я, как мог, собрался с силой
И давай тянуть удило,
От нахлынувших предчувствий сам не свой.
Вдруг удило стало дыбом
И всплыла большая рыба
Почему-то с человечьей головой.
Я застыл, дрожа в коленях,
А она мне: «Здравствуй, Сеня,
Неужели про русалок не слыхал?
Я теперь - твоя добыча,
Ну хотя бы для приличья
Ты б не дёргал так за леску-то нахал!
Я ж дитя любви печальной -
Мать плотва, отец Чапаев,
И, хотя всю жизнь проплавала в реке,
О тебе мечтала, Сеня,
До последнего мгновенья
Заходясь в своей русалочьей тоске...»
А речка вдаль бежит, тихо плещется,
Мне Чапаевы повсюду мерещатся.
«... Ты, я знаю, разведённый,
Женской лаской обойдённый,
Так чего ж тебе особенно терять?
Будем вместе плавать кролем
Вдоль по водному раздолью
И в порыве страсти в омуты нырять.
Ни налогов, ни зарплаты,
Ни родни, ни депутатов,
И рыбалка, что не снилась никому.
Ну и я, конечно, тоже
Хоть по пояс, но пригожа,
Под хвостом, поверь, всё тоже по уму!»
А речка вдаль бежит, тихо плещется,
Мне уж вовсе чертовщина мерещатся.
Тут пчела впилась мне в ногу,
Я очнулся, слава Богу,
Хватанул стакан, потом ещё другой.
Ни удила, ни русалки -
Только я в похмелье жалком
И с распухшею, зудящею ногой.
Было это иль не было,
Кто стащил моё удило -
Суть не в том, а в поученьи детворе:
На охоте и рыбалке,
Чтоб не чудились русалки,
Никогда не пейте водку на жаре!
